Первый спутник
Королев против Вернера фон Брауна. Это противостояние определило всю эпоху. Два гениальных конструктора, работающих по разные стороны холодной войны, пытаются вывести свою страну в лидеры космической гонки технологий.
Это драматическое противостояние усугубляется тем фактом, что Вернер фон Браун является нацистом, увезенным в США в конце войны в рамках секретной программы «Скрепка». Согласно этой программе, все выдающиеся немецкие умы должны были вначале быть захваченными американской разведкой, а после подробных допросов снабжены новыми документами, «вычищающими» их прошлое.
Первый доклад аккуратно перевезенного фон Брауна Министерству обороны США (US Department of Defense) состоялся 12 мая 1946 года. Он назывался «Предварительная конструкция экспериментального космического корабля, вращающегося вокруг Земли.» В этом сообщении говорилось, что ракета для запуска весом 227 килограммов для выхода круговую орбиту высотой около 480 километров может быть создана за пять лет, то есть к 1951 году. Советский спутник не смог бы стать первопроходцем, если бы военное ведомство США ответило на инициативу фон Брауна согласием. Однако американцы гораздо позже оценили прорывной потенциал его предложений.
С советской стороны также шли доклады и обсуждения. Особенно горячее состоялось в марте 1954 года. Оно носило название: «Нужен ли науке искусственный спутник Земли?» На этом круглом столе присутствовали выдающиеся деятели советской науки: прикладной математик Мстислав Всеволодович Келдыш (организатор совещания), физик Петр Леонидович Капица, главный конструктор Сергей Павлович Королев. Было высказано много интересных соображений о будущих возможностях изучения ультрафиолетовых спектров звезд, уточнении движения Луны, осуществлении точных прогнозов погоды, изучении космических лучей и так далее. Однако дело представлялось очень дорогим — годовой бюджет Академии наук, как говорил Келдыш! И обсуждение зашло в тупик…
Спутник спас Петр Леонидович Капица: «Дело это совершенно новое, — сказал он, — здесь мы вступаем в область неизведанного, а это всегда приносит науке плоды, которые заранее нельзя предвидеть, но они обязательно будут. Искусственный спутник надо делать.».
Одновременно собирали три спутника: один сложный, в виде конуса, с двенадцатью приборами на борту; другой — обитаемый, с камерой для собаки; ну, а третий — простейший, ПС1. Никто не знал, какой именно спутник полетит первым.
Дизайн простейшего спутника долго не нравился Королеву.
— Почему, Сергей Павлович?
— Потому что не круглый! — эти загадочные слова главного конструктора долго потом вспоминал конструктор Евгений Федорович Рязанов, работавший тогда в ОКБ1 (ныне Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева).
И вдруг срочное сообщение о том, что на совещании по координации запусков ракет и спутников, которое проходило в Вашингтоне, на 6 октября намечен американский доклад «Спутник над планетой!» Что это значит? Это название доклада или сообщение об успешном запуске?
Решение было принято. Запускать простейший. И сдвинуть запуск на самую ближайшую дату, которую только можно было себе представить.
Фаза испытаний проходила в очень плотном режиме. «Простейшему» создавали «космические условия» из бытовых. Шли наощупь.
Сборщик первого спутника Юрий Силаев вспоминает: «Взяли большую кастрюлю, налили спирт, бросили туда сухой лед, а когда он растворился, температура достигла —60°. Туда мы погрузили половину спутника, а вторую “жарили” двадцатью лампами накаливания до +50°. Через каждые 15−20 минут спутник резко переворачивали. Металл шипел, трещал, будто вот-вот лопнет! Испытания продолжались двое суток с небольшими перерывами для проверки работы химических источников питания и датчиков. Практически одновременно с этими испытаниями проходили испытания макета на вибростенде».
Теперь сигнал! Никто ведь не знал, как долго спутник сможет его транслировать, хватит ли мощности, кто сможет его поймать. Было сделано шесть вариантов передатчиков. Их устанавливали на самолеты, привязывали веревками к вертолетам, пытались поймать на Дальнем Востоке. Королеву сигнал очень понравился. И он спросил:
— А нельзя сделать, чтобы он какое-нибудь слово пищал?
Сложно себе представить, что в это время великих людей и великих свершений никто толком ничего не знал, — сфера исследований была абсолютно новой. А ведь вопросы были фундаментальными! Правильно ли выбрана траектория полета? Где границы атмосферы? На какую высоту поднимется спутник? Сможем ли мы услышать сигнал? Все расчеты велись на бумажках, ЭВМ практически не использовалась. Считали вручную до четвертого знака после запятой, а ведь хорошо бы до шестого, — говорил Королев! Мерзли, не спали, голодали, заболевали…
Но, ровно 60 лет назад, 4 октября 1957 года, в 22 часа 31 минуту по московскому времени все перипетии и сложности были мгновенно забыты, так как с орбиты послышалось: «Бип-бип!».
Для нас, ученых страны социализма, запуск спутника — двойной праздник: это праздник рождения новой эры в завоевании человечеством природы — космической эры существования человечества — и это праздник мужественной зрелости советской науки.
— (журнал «Наука и жизнь», № 11, 1957, с. 30)
— А. Н. Несмеянов
В ту ночь, когда Спутник впервые прочертил небо, я (…) глядел вверх и думал о предопределённости будущего. Ведь тот маленький огонёк, стремительно двигающийся от края и до края неба, был будущим всего человечества. Я знал, что хотя русские и прекрасны в своих начинаниях, мы скоро последуем за ними и займём надлежащее место в небе (…). Тот огонёк в небе сделал человечество бессмертным. Земля всё равно не могла бы оставаться нашим пристанищем вечно, потому что однажды её может ожидать смерть от холода или перегрева. Человечеству было предписано стать бессмертным, и тот огонёк в небе надо мной был первым бликом бессмертия.
Я благословил русских за их дерзания и предвосхитил создание НАСА президентом Эйзенхауэром вскоре после этих событий.
Сегодня исполнилось ровно 60 лет, со дня первого запуска первого искусственного спутника Земли.
